Реальный объем зерновых резервов может оказаться значительно ниже официальных цифр

Вчера государственный оператор на зерновом рынке –«Объединенная зерновая компания» (ОЗК) – сообщил, что им получены бюджетные средства, чтобы расплатиться с предприятиями, хранящими зерно интервенционного фонда. Долг государства перед элеваторами составляет 1,5 млрд. руб. Из-за задержки с оплатой ряд предприятий не полностью соблюдают требования по сохранности зерна, с начала года проверки выявили более 750 нарушений. Впрочем, независимые эксперты утверждают: дело вовсе не в оплате, а в том, что элеваторный фонд страны устарел настолько, что во многих местах соблюдать все условия хранения просто невозможно. Как следствие, зерно портится, и реальный объем наших запасов может оказаться значительно меньше, чем уверяют власти.

Минсельхоз уже перевел средства ОЗК, которая, в свою очередь, переправит их на расчетные счета предприятий – хранителей зерна. Правда, наблюдается некоторое расхождение в цифрах, поскольку министерство говорит о сумме в 5 млрд. руб., а государственный долг перед элеваторами, как сообщалось ранее со ссылкой на источник, близкий к ОЗК, составляет 1,5 млрд. руб., что, впрочем, тоже немало. Сообщается, что задолженность уже привела к тому, что некоторые предприятия не выполняют требования, необходимые для обеспечения сохранности зерна. За первые девять месяцев этого года представители ОЗК провели более 1,24 тыс. проверок, в результате которых выявлено и устранено более 752 нарушений режима и условий хранения.

Впрочем, как считает член экспертно-консультационной группы Счетной палаты РФ, председатель оргкомитета общероссийской общественной организации «Сельская Россия» Сергей Шугаев, долги никак не влияют на качество хранения зерна, поскольку элеваторы держат вместе зерно и ОЗК, и других поставщиков. «Зерно портится по другим причинам. Во-первых, элеваторы у нас старые, и в ряде из них уже просто невозможно соблюдать полный цикл технологий – пересеивание, проветривание и прочие процедуры, – пояснил он «НИ». – Во-вторых, многие элеваторы представляют собой не большие вышки, которые мы обычно представляем себе, а бункера. Это, грубо говоря, сарай, пусть и специальный, где на полу лежит зерно. Того, что должны делать современные элеваторы, там сделать просто невозможно. Кроме того, зерно там портится мышами, частично горит. При таком хранении потери составляют до 10%». По словам эксперта, до половины принадлежащего ОЗК зерна может храниться именно в таких условиях.

Это означает, что официальная цифра объема интервенционного фонда, который, по последним заявлениям властей, составляет 9,5 млн. тонн, может оказаться завышенной. «10% от заявляемой ОЗК цифры испорчено в любом случае. Плюс иногда купленное зерно высчитывают в бункерном весе, а это еще на 10% выше, чем реальное количество, – подсчитывает г-н Шугаев. – Так что, вполне возможно, в интервенционном фонде не 9,5 млн. тонн, а на 20% меньше». По словам эксперта, реальный объем всех имеющихся запасов в стране, который власти оценивают в 22–26 млн. тонн, на деле может быть вдвое ниже.

Точная цифра, к сожалению, не известна никому. «В начале этого года ОЗК отказалась от сторонних организаций, которые проверяли качество зерна. Это были своего рода аудиторы, которые следили за хранением зерна и его качеством. Теперь реальной картины, как хранится зерно и сколько его, не стало, – сетует г-н Шугаев. – Но когда ОЗК говорит, что надо строить новые элеваторы и вся проблема в хранении зерна, это сущая правда. Элеваторов у нас в 2 раза меньше, чем нужно, при том объеме зерна, которые есть сейчас. У нас сгнивает чуть ли не до трети объема зерна, потому что его негде хранить. Мелким фермерам, которые сразу не продали урожай, везти его на элеваторы невыгодно, и они хранят его где-то у себя. Многие вообще оставляют его на полях, особенно зерно 4–5-го класса, которое идет на корм скоту, накрывают чем-то, и оно лежит. До 30% этого зерна сгнивает или сгорает».

Эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Олег Суханов также полагает, что официальные оценки имеющихся резервов сильно преувеличены. «Мы никогда не насчитывали тех 26 или даже 22 млн. тонн, о которых говорится, – заметил он «НИ». – По нашим подсчетам, у нас в наличии на 1 июля было порядка 17 млн. тонн зерна, но, думаю, в реальности эта цифра может быть еще ниже, поскольку мы считаем, что интервенционный фонд у нас 9,5 млн., а это может быть и не так». По словам эксперта, условия хранения интервенционного зерна действительно не всегда соблюдаются. «Имеющаяся инфраструктура не позволяла предоставить необходимые складские емкости, и зерно складировалось куда попало. Не скажу, что массово, но такие случаи были, – утверждает г-н Суханов. – Поэтому потери при хранении могут быть значительными, от 10 до 20%. То есть вместо 9,5 млн. тонн в фонде может оказаться 8 млн.».

Если завышаются оценки резервов, то что мешает сделать это в отношении только что собранного урожая? «Официальная цифра говорит, что на сегодняшний день намолочено 61,4 млн. тонн, но столько у нас нет. Реально, думаю, зерна собрано от 40 до 50 млн., – считает Сергей Шугаев. – Обычно 20–30% объема составляют приписки. Я общаюсь с директорами предприятий, к которым местные главы администраций подходили и требовали на 30% увеличить реальное количество собранного зерна». Олег Суханов прогнозирует, что реальный объем собранного урожая составит порядка 60 млн. тонн при реальном потреблении на уровне 71,5–72 млн. «В принципе своего зерна хватает, но в притык, – предупреждает эксперт. – К следующему году переходящих запасов у нас фактически не останется. При этом сезон обещает быть не из лучших, озимый сев во многих регионах провален, погода не позволила закончить его вовремя. Будут проблемы и с яровыми из-за дефицита семян и дефицита средств на посевную кампанию. Так что собранный в следующем сезоне урожай, наверное, будет ниже среднего».